Валерий Вайнин - Но Змей родится снова? [Убить Змея]

Отделившись от стены, к нему шагнул Лёня.

— Вражеская агентура не проявлялась, — лихо отрапортовал он.

Взглянув на часы, полковник тихо проговорил:

— Ты забыл ключи от квартиры. Я вызвал тебя с урока, чтобы их передать. Все это время ты был со мной. Но если кто-то засек тебя возле кабинета Глеба Михайловича, то… ты зашел к нему, чтобы на завтра отпроситься с французского.

— На послезавтра, — поправил Лёня. — Завтра у Глеба Михайловича занятий нет.

— Вот как? — задумчиво произнес полковник. — Значит, ты пытался отпроситься на послезавтра, но Глеб Михайлович тебя не отпустил. Так, на всякий случай.

— Почему не отпустил? — заинтересовался Леня.

— Меньше возможных нестыковок, — объяснил ему отец. — В общем, у тебя голова на плечах. Надеюсь.

Лёня щелкнул каблуком.

— Да, сэр!

Полковник поморщился.

— Вот только без этих твоих штучек, — потребовал он и зашагал к вестибюлю.

Сын его тяжко вздохнул и отправился досиживать последние минуты урока физики.

Вернувшись после уроков домой, Глеб застал там прямо-таки бодрость и веселье. Соратники по борьбе дожидались его на кухне, травя анекдоты. Никто, кроме Глеба, голоден не был, поскольку все отобедали у графини. И пока Глеб ел в одиночестве, Стас пытал его: правда ли, что этот мир за шкафом находится в другой галактике? Такэру вопросов не задавал. Но взгляд его, устремленный на Глеба, выражал такое неподдельное восхищение, что кусок, пожалуй, мог застрять в горле.

Илья и Даша переглядывались, как два фокусника, трюк которых произвел фурор. Казалось, они готовы были водить экскурсии.

Но команда, как выяснилось, не только загорала. Даша дозвонилась до волчицы, то есть до Шлыковой, и представилась ассистентом режиссера Павла Цветкова. (Кто он такой? А черт его знает!) По словам Даши, маэстро, то есть Павел Цветков, пожелал задействовать пантеру, то есть французскую звезду Элен Вилье, в сногсшибательном кинопроекте, для обсуждения которого ему (режиссеру) просто позарез нужно с ней (с Элен) сегодня встретиться. Шлыкова отнеслась ко всему этому настороженно и потребовала к телефону самого Павла Цветкова. Даша с готовностью передала трубку Илье. Илья скромно проинформировал Глеба:

— Старик, я был в ударе.

— Эт-то надо было слышать! — закатила глаза Даша. — Как он перед этой Фёклой выпендривался!

— Цирк, — подтвердил Стас. — Он так ей мозги закомпостировал…

— Смешной был режиссер, — хихикнул Такэру.

Глеб с улыбкой обвел их взглядом:

— И к чему пришли?

Даша потрепала Илью за бороду.

— В итоге Павла Цветкова ждут с четырех до шести вечера по уже известному нам адресу. Марья Павловна Шлыкова взялась, как обычно, выполнить роль переводчицы. Короче, обе милашки будут готовы к мировой славе.

Глеб встал из-за стола.

— Тогда едем. Не будем растягивать удовольствие.

Стас обратил к нему обожженное солнцем лицо.

— Слышь, а на хрен им все это надо, а? Фильмы, роли какие-то… Я сам видел, как эта французская лялька превратилась в жуткую образину. Они ж вообще из другого мира, на кой черт им этот кинобизнес?

— Они из нашего мира, — возразил Глеб, выходя из кухни, — в том-то и беда. Их интересы весьма заурядны. Наша прелестная Элен с легким сердцем разрушит пол-Москвы или пол-Парижа, — Глеб надел куртку, — а потом сладко замурлычет от комплимента какого-нибудь заштатного кинокритика.

Стас, Илья и Такэру тоже стали одеваться.

— Значит, ничто человеческое им не чуждо, — усмехнулся Илья.

Глеб кивнул:

— Я уже устал вам это повторять.

Даша посмотрела на него с тревогой.

— А Мангустам, наоборот, — вздохнула она, — все человеческое до лампочки. Судя по их семи заповедям.

Глеб грустно улыбнулся:

— Мангусты тоже не во всем правы. Им еще предстоит за это расплачиваться.

— Им! — воскликнула Даша. — Нравится мне это «им»!

— Ша, Дуська, я Дубровский! — осадил ее Илья, открывая дверь. — Поехали, ребята. А то меня жена пополам перепилит.

Мужчины вышли, и дверь за ними захлопнулась.

Даша некоторое время прохаживалась из угла в угол, затем присела на диван и набрала номер художника Федора Ляха из Ольгиного списка.

Федор снял трубку.

— Ал-ло! — произнес он, как обычно, слегка заикаясь.

— Здравствуйте, Федя, — проговорила Даша. — Вас беспокоит корреспондент «Вечернего курьера». На днях вы мне звонили, в мастерскую приглашали. Помните?

— К-конечно. Я уз-знал вас, Даша. В-вы придете?

— Нет, не приду, — ответила Даша и умолкла.

— Поч-чему?

— Потому что ты заложил меня своей сатанинской секте, Федя. Напрасно ты это сделал.

— К-какой ещ-ще секте? — В голосе художника послышалась тревога. — О чем вы гов-ворите?

— Ну-ну, приятель! Хватит в несознанку играть! Твои сатанисты убили Ольгу Самарскую, ты тоже в этом замазан. Теперь этим делом занимаются ФСБ, Интерпол и еще восемь спецслужб. Берегись, ублюдок! Есть негласная установка: до суда не доводить, никого из ваших не арестовывать, а стрелять на поражение.

— Я никого не убивал, — в панике залопотал художник. — Я только док-кладывал, как м-мне велели…

— Не скромничай, Федя! — жестко перебила Даша. — Ты из фонда деньги получал? А за что тебе платят, спрашивал?.. Так позвони и поинтересуйся. Может, еще не поздно.

— Даша, я даж-же не представляю, от-ткуда в-вам все это…

— Федюня, я не выдаю свои источники. Срочно звони своим боссам и требуй, настойчиво требуй, чтобы тебя оставили в покое. Будут угрожать — обращайся к широкой общественности. Не теряй ни минуты, Федя. Защищайся.

Дав отбой, Даша откинулась на спинку дивана. В изумрудных ее глазах поблескивали озорные огоньки.

Глеб оставил «жигуленок» у подъезда. Они поехали на «тойоте» Стаса и, сделав крюк, завезли домой Илью. Пока Илья открывал ключом дверь квартиры, Стас полюбопытствовал, знает ли он, какое преимущество имеет мужчина, которого жена перепилила пополам. Илья заинтересованно обернулся на пороге:

— И какое же?

Нажав кнопку лифта, Стас ответил:

— Он может сам себя поцеловать в зад.

И лифт поехал вниз.

— Сам себя в зад! — хихикнул Такэру. — Очень смешно!

А сверху донесся возглас Ильи:

— Похоже, я сегодня попробую!

Только оказавшись в машине, Стас и Такэру заметили, что Глеба с ними нет. Они посидели малость, поозирались, и рыжий с досадой захлопнул дверцу.

— Ё-мазай! Где он там застрял?!

Голос Глеба раздался сзади:

— Спасибо, что спросил.